Осторожно, под катом огромная гора текста о завоевании Королем аришей, причем гора
псевдолетописного текста)
очень скучно, но зато в сопровождении картинок х)
![]()
О светлейшем царе Турузе, посланном Богом в земли гвинетов на исходе года 5415-ого, и о завоевании им варварского народа аришей; писано Архелем, верным другом короля и свидетелем тех событий
( переведено в Майре, в году 5721-ом, от пятой эпохи 306-ом, Барвеном Иделльским)
В году 5419 наш великий Царь, которому ныне покорены все земли к западу от Кананфа, прибыл с войском в Аришану, что на юге. Государство то поистине необъятно, и простирается до самого побережья Океана, расстояние же от пограничной крепости Карас до столицы Джараханди, что в центре страны, 250 адимов. Места эти дики и с северной стороны большей частью покрыты лесами столь непроходимыми и дремучими, что не могут там жить ни человек, ни зверь, ни птица, а лишь твари проклятые, коим нет нужды в свете солнца или чистой воде. Беспрерывные дожди здесь могут продолжаться неделями и месяцами, а после того - стоять страшнейшая сушь, во время которой исчезают реки и трескается земля. Воистину, жестоко ошибся тот, кто сказал, что сей край благодатен.
Мы видели там гигантских змей длиной в 40 локтей, и скорпионов настолько огромных, что пожирали наших коней вместе с седоками. Хвост у этих чудовищ не один, а целый десяток, и на конце каждого из них вместо жал человечьи головы, увенчанные десятками рогов; при нападении издавали они страшнейший рев. Так же водятся в этих гибельных местах гигантские кошки, когти их размером с кисть взрослого мужа, зубы - величиной в локоть, а сила их так велика, что они могут одним ударом убить человека. Шерсть же их покрыта от головы до хвоста разноцветными пятнами, а глаза светятся в темноте. По ночам эти демоны наведывались в наш лагерь в поисках мяса и для того злого намерения похитили многих несчастных. Когда же в блужданиях своих мы находили водоемы, в которых была ничем не отравленная пресная вода, из их глубин на нас бросались чудовища, покрытые броней и шипами [1]
(…)
Варвары же рубят лес и на тех пустырях строят свои поселения в несколько десятков хижин из дерева и камыша, посреди же их они ставят идолов и красят в белый цвет их головы и руки. В определенные дни жители селений собираются у этих статуй и приносят им дары. Он (Царь) велел воинам вырывать статуи из земли и топить их в реках, дабы варвары не поклонялись им более. Безбожные варвары же, не желая обратиться к свету Истины, пребывали по поводу этого решения (Царя) в великой скорби и возвращали своих идолов на места, как только на то представлялся случай. [2]
В пищу же варвары используют съедобные растения из окружающих лесов, а так же не брезгуют змеями, насекомыми и прочими гадами, как бы отвратительны те не были. Особенно любят они обжаривать их в огне и после поливать медом.
Нашему войску варвары не оказывали сопротивления, так как жили в больших лишениях и были истощены чрезвычайно. Проводники поведали нам, что страна их ввергнута в некую тяжбу между местными царями, и что спор этот привел к войне и великим бедам, из-за которых народ сильно страдает, а земля подверглась опустошению.
(…)
В иалая двадцатый день мы вышли к Аррба. Город этот был обнесен каменной стеной высотой в 60 локтей и весьма велик в размерах, принадлежал же он племени вешлин и возглавлял принадлежащую им область на севере. Местные жители научились создавать особенный вид масла: цветом оно синее, на ощупь - вязкое, а запах его похож на запах жженого пера. Его невозможно смыть ни водой, ни какими иными средствами, а горит оно невероятно долго и пламя от него особенно жарко. [3]Батсаган ( наместник, прим. Б ) в подлости и безумстве своем велел пропитывать этим маслом метательные снаряды и в великом количестве забрасывать их за пределы городских стен во время штурма, а оттого большое количество людей, коней и орудий оказались облиты им подчас полностью. Когда же он (Батсаган) увидел, что дело сделано, он приказал сбрасывать со стен подожженные факела и учинил подле города великий пожар, бушевавший долгое время. И не было числа сгинувшим в огне в те злые дни.
![]()
(…) (стр. 14 и 15 утеряны)
Принц Кормаг с частью войска прибыл с востока в иора пятнадцатый день [4]. Тогда (Царем) было принято решение оставить Аррба в осаде и продолжить путь к столице. Кормагу же он отдал приказ уничтожить Аррба, а земли, на которых он стоял, засыпать солью. Всех же жителей его, будь то мужчина, женщина, старик,младенец, или любая иная живая душа, что встретится на пути, велено было умертвить без пощады.
В иора двадцать восьмой день нами был взят Бхитригар. В таура пятый день нами был взят Истафан. По велению Царя оба этих города были разрушены, а все их богатства отданы в распоряжение войску, отчего была среди наших людей большая радость. Так велика была добыча, что каждому воину золота и драгоценных каменьев досталось по нескольку наполненных доверху чаш; многие украшали прекрасными самоцветами свои доспехи и щиты, и оттого славное войско наше в лучах солнца становилось подобно огромной сияющей волне, наступающей на темные берега.
(…)
Так же в месяцы таур и асион нами были взяты Кашгар, Пашдаран и Нурат.
![]()
В асиона последний день к нам прибыли послы от некоего Махинда и вопреки нашим ожиданиям просьб о мире, стали требовать сражения. Удивленные этим призывом, мы спросили - кто ваш повелитель? Послы же отвечали, что Махинда во всех многочисленных землях и провинциях Аришаны единственный истинный царь и глубокая печаль наполняет его сердце при виде тех бедствий, коим ныне подвергается его народ. Царь же ответил на это (согласился на бой).
В мероса день седьмой наше войско вышло к огромной пустоши в 10 адимах от Нурата. Навстречу нам выступило войско Махинда. И были в нем многие сотни колесниц, ощетинившихся огромными шипами, и вдвое большее количество всадников, вооруженных мечами и копьями. Следом за ними шли пешие воины числом в полторы сотни тысяч и когда пришел час, стали они бить мечами о щиты и копьями о землю, отчего надо всем полем поднялся шум невообразимый. Затем послышался бой барабанов и зов многочисленных труб и сам Махинда, верхом на черном коне, выехал вперед своего войска, дабы вести его в битву.
Многие из нас содрогнулись при виде столь великой силы, ибо варвары в несколько раз превосходили нас числом, в то время как мы были истерзаны долгими тяготами похода [5]Но Царь сказал "На нашей стороне Бог, на их стороне - лишь страх за свои богатства. Нет смерти более славной, чем смерть в бою, нет смерти более почетной, чем смерть за правое дело. Так не бойтесь в этот день обнажить свои мечи!"
И началась грандиозная битва. Воины наши, ободренные словами своего Царя, сражались так яростно и отважно, будто плоть их превратилась в железо и перестали они чувствовать боль и усталость.
Мы с Царем же, нещадно истребляя врага, двинулись навстречу Махинде, имея целью покончить с ним. Однако нам было неведомо, что этот безбожный варвар, дабы оградить себя от гибели, призвал на помощь могущественного демона, с коим не мог совладать ни один смертный человек. Из глубин Ада он прибыл в бой на колеснице и запряжена она была не конями, а горбатыми чудовищами, у каждого из которых было по две головы со многими рядами зубов, и по сотне сверкающих красных глаз. Из пастей же они изрыгали пламя, превращавшее наших воинов в пепел, а хвосты их были как острые железные хлысты.Демон тот был одет в пятнистую шкуру и видом своим напоминал человека, однако тело его было алого цвета, а голова и руки - белыми [6]. Я преисполнился ужаса при виде (этого) существа, но Царь наш, которому не был ведом страх и который жаждал сразиться с Махиндой, вступил с демоном в бой, нанес (ему) увечья и обратил его в бегство. Однако время было упущено и сам нечестивый Махинда уже успел скрыться от нас.
Битва продолжалась до заката. В конце концов нам удалось заставить варваров отступить обратно на юг, но не только потери врага, но и наши потери были огромны. Земля Шараяза до самого горизонта была покрыта телами погибших и все ближайшие реки до верху наполнились кровью. Почтив павших на поле брани, Царь велел возвращаться обратно к Нурату, дабы войско могло отдохнуть и восстановить силы.
(…)
В мероса день двадцатый к Нурату прибыло войско генерала Бэнэма, по приказу Царя подчинившего себе запад страны и покорившего множество городов. Царь был в радости по этому поводу и велел щедро наградить его.
(…)
Последним городом на пути к столице являлся Канкри, почитаемый среди варваров как благословенное место. В этом городе возведено великое количество храмов, щедро украшенных золотом, янтарем, драгоценными камнями и перламутром, и поставлено множество идолов высотою до 40 локтей. Так как варвары верят, что духи наиболее среди всех растений предпочитают цветущие, повсюду в Канкри разбиты обширные и прекрасные сады, полные цветов самых фантастических окрасок и форм, и благоухающих ароматами совершенно удивительными. Большую часть жителей здесь составляют служители духов, а прочие люди - паломники, либо же несчастные, ищущие подаяния или исцеления. Так же город этот наводнен странными существами с длинными руками, похожими на человеческие, у них золотая шерсть, а морды - синие; еще имеют они очень острые зубы и когти, покрытые ядом. Существа эти принесли нам много хлопот, так как прознав, что мы везем с собой большое количество сокровищ, они принялись грабить нас, подчас нападая на воинов десятками и отнимая драгоценности силой. Добившись своего, они относили добычу к своему правителю, чей маленький дворец находился в башнях самого высокого из храмов [7]
Этот же город являлся воротами на пути к столице, отчего в нем находилось довольно большое войско, охранявшее его. Подступив к стенам города, наш Царь пообещал сохранить его в целости и пощадить жизни находящихся в нем, но варвары отказались верить ему и не сдались.
Тогда Царь велел взять город боем и уничтожить.
В страхе перед избиением, местные жрецы отправились в храм, что в самой темной местности гор, и, окруженные мраком, взмолились своему покровителю с просьбой избавить их от ужасной участи. Тот злой дух ответил им "В это скверное время я уже дал вам одного из своих демонов. Неужто вам мало его силы?" Но колдуны ответили "Дай нам того, что будет превосходить его в могуществе, а взамен мы принесем тебе в жертву множество детей и женщин" И тогда злой дух дал им в распоряжение еще одного из своих слуг, и было его тело алым, а голова - белой, так же, как у его собрата, но рук у него было четыре и в них он сжимал меч, трезубец, палицу и копье.И когда мы уже вошли в пределы города, он явился перед нами, и одного его удара было достаточно, чтобы убить десяток и нанести раны сотне. И так он расправился со многими и оружие его и руки были обагрены кровью.И сколько не пытались наши воины продвинуться дальше - он убивал их всех.
![]()
Затем же он пригрозил нам "Если посмеете зайти в мой город и тронуть хоть единое святилище - я призову всех духов, демонов и всякую тварь, что служит мне, дабы они пожрали ваше войско, а далее весь народ ваш."
Тогда Царь ответил ему: "Над всеми этими людьми один я - командующий. Не смей говорить им столь злых слов, ибо они здесь лишь по моей воле!"
Демон же сказал: "Коли ты один властен над ними, то ты и должен сражаться со мной! Поступим же так - будем биться и если я повергну тебя наземь, то ты немедленно оставишь мой город, но если же ты победишь и повергнешь наземь меня, я не только пропущу твоих воинов и дам им свободу делать здесь, что им угодно, но и открою для тебя свою казну, в которой больше богатств, чем во всей этой стране, всех ее дворцах и храмах!"
Царь ответил "Дай мне в том свое слово, чтобы я знал, что ты честен!"
"Тогда и ты дай мне свое!" - потребовал демон и они обменялись клятвами.
После они сражались, и схватка та была жестока. И могучий Царь, направляемый Богом, почти уже поверг врага на колени, несмотря на то, что был изранен и испытывал сильную боль. Тогда демон, понимая, что не одолеет Царя в честном бою, подсек его ударом копья и Царь упал на землю. Удар тот был подлым и воины наши в гневе закричали: "Исход боя решился нечестно!"
Демон же ответил им: "О чести речи не было! Ваш Царь сказал, что если я повергну его наземь - то город останется моим! Иных условий он не ставил, но дал свое обещание! Если же он не сдержит его - не править ему ни в этой земле, ни в какой-либо другой." И так, гнусно обманутые, мы вынуждены были оставить Канкри во власти демона и отправиться дальше на юг.[6]
(…)
В наира пятнадцатый день добрались мы до столицы южных краев - Джараханди. Она раскинулась на месте слияния трех рек, которые, превращаясь за городом в единый поток, падают вниз со скал. Подлинно это широчайший и высочайший из всех земных водопадов!
Столицу окружает три ряда неприступных стен, вся она застроена великолепными дворцами, а многие ее улицы мощены зеленым мрамором и украшены алмазами.
Город этот неимоверно велик, но подле него нет ни пастбищ, ни полей, ни садов, а лишь лес. Нет там ни собственного хлеба, ни мяса, ни молока, ни какого иного продукта, кроме того, что можно добывать из рек, но в том городе нет портов и кораблей, и корабли из других областей к его стенам не приходят. Для своих нужд варвары отстроили еще один город в 90 адимах к востоку, в местах, где начинаются обширные плодородные земли и потому там ведется все хозяйство. Провизия же оттуда доставляется в Джараханди на великом множестве телег.
Тогда Царь приказал принцу Кормагу занять тот город, но оставить в целости, а Бэнэму - взять Джараханди в осаду. После прошло десять недель и пять дней и поднялся среди варваров великий плач, ведь им грозила смерть от голода. Тогда они взмолились о пощаде, обещая открыть ворота города и сдаться, если только им дадут свободу.
Царь наш, в милости своей, согласился на это.
Торжественно вошли мы на улицы Джараханди и варвары приветствовали нас, так как поняли, что к ним пришел благословленный Богом народ. Желая получить крупицу нашего света, они подносили нам самые разные сокровища, и среди них было золото на огромных блюдах, и неведомые драгоценные камни, прозрачные и сверкающие в лучах солнца, и различные диковинные птицы и животные, которые почитались варварами как священные и потому они не тронули их даже во время великой нужды.
Правитель Аришаны же, боясь гнева Царя, подле собственного трона предал свое тело огню и остались от него лишь обугленные кости. Царь велел выбросить останки того безбожника на площадь перед дворцом и запретил кому-либо прикасаться к ним, хоронить или укрывать их тканью, дабы грешная душа его скорее сошла в Ад.
![]()
У правителя того была сестра и красота ее была необыкновенной, воистину до тех пор не приходилось мне видеть женщин прекраснее, чем она. Узнав, что город отныне принадлежит нам, она взбежала на самую высокую башню дворца, заперлась в ней и горько заплакала. Слезы ее падали на каменный пол и обращались в белоснежные цветы, и вскоре вся башня покрылась ими до самой крыши.
Царь же, пораженный этим, поднялся к ней и сказал: "Прекрасная госпожа, отчего ты печальна? Неужто ты боишься меня? Не быть мне Царем, если я причиню тебе вред!"
Она же отвечала ему :"О,Царь, едва увидев тебя во главе армии, увидев как играет свет в золоте твоих доспехов, увидев как твердо твоя рука держит меч и как прекрасен твой благородный лик, я поняла, что полюбила тебя, нашего врага, того, кто завоевал наш город, а до того обрек его народ страдать от голода. Я совершила великий грех и пропала!"
Царь же сказал: "Прекрасная госпожа, коли ты сама пожелаешь, я сделаю тебя своей женой и заберу в свою страну, где нет ни ядовитых змей, ни демонов, ни чудовищ! Я отдам тебе лучший из своих дворцов, украшу его сокровищами со всех краев земли и исполню любое твое желание, если это принесет тебе счастье!"
Тогда госпожа оставила свою горечь и Царь провозгласил ее своею невестой [8]
(страница 58 утеряна)
Примечания Барвена, историка и переводчика
Прежде всего стоит отметить, что Архель был придворным летописцем короля, его биографом, а так же биографом его первого сына Кормага ( так же он является автором жизнеописаний принца Маахи и принца Гамира, но они были написаны по его личной инициативе, без ведома двора). Будучи близким другом короля Туруза, сопровождающим его во всех его походах, Архель не столько излагал объективную точку зрения на события или выступал в роли хрониста, сколько составлял описание происходящего так, как того желал сам король. К тому же, как и любой излишне впечатлительный автор, он очень любил приукрашивать то, что видел. Текст о покорении Аришаны, увы, дошел до нас в неполном виде, и в нем имеется большое количество пропусков ввиду утери страниц.
[1]Диковинные звери, о которых Архель пишет в начале своего рассказа, это гигантский питон, леопард и, возможно, речной айрул. Какое животное он подразумевал под многохвостым скорпионом я сказать затрудняюсь, но так или иначе подобные существа в нынешнее время в Аришане не водятся.
[2] Осквернение священных мест было частым явлением, так как всячески одобрялось глубоко верующим Турузом, который искренне считал свою религию единственно правильной и истинной, не принимая при этом никаких иных взглядов. Непримиримый религиозный фанатизм Туруза привел к многочисленным народным восстаниям в Аришане в послевоенные года, так как местное население не желало мириться с постоянными разорениями своих святынь и разрушениями храмов. Самый вопиющим случаем подобного варварства стало уничтожение храмовых архивов в Джараханди, под предлогом того, что в них хранятся "богохульные тексты" . Это событие спровоцировало крупный мятеж в столице, во время которого был практически выбит оставленный в городе королевский гарнизон. Исходя из того, что местная стража никак не пыталась препятствовать толпе, я смею предположить, что Лаакхи Вайреда, который в те года осуществлял управление страной ввиду отсутствия Царя, одобрял произошедшее. Видимо благодаря его влиянию не последовало и карательного похода на столицу, вопреки всем ожиданиям королевского двора.
[3] Это же масло, спустя несколько десятилетий, было использовано королевой Севера Кайей-Бран для того, чтобы сжечь старый Майр, первую столицу Короля Туруза, которая была выстроена из дерева.
[4] Аришская кампания была первым опытом самостоятельного руководства военными действиями для первого сына Короля - принца Кормага, которому на тот момент было в районе 19-ти лет.
[5] Численность войск Махинды при Шараязе точно определить невозможно. Однако это точно не "сотни тысяч", так как такое количество людей превышает даже самое большое войско, которое вообще можно было собрать в те года по всей Аришане. Исходя из собственных подсчетов, я бы предположил численность в 50 тысяч воинов.
[6] И в случае битвы при Шараязе, и в случае завоевания Канкри, Архель называет демонами Лаакхи (титул), родственников аришской царской семьи, которые выполняли в стране роль первосвященников и царских советников (ныне их ветвь пресечена). Вероятно их кожа действительно имела алый цвет и на ней могли быть белые пятна. Многие источники говорят о том, что они владели различными магическими искусствами и большой силой, но я не могу ручаться, что эти сведения правдивы. Помощником принца Махинды на поле Шараяза был лаакхи Найхияна, его главный сподвижник. Вероятно Архель принял за чудовищ запряженных в его колесницу быков, чьи головы были закованы в броню, а рога - богато украшены. После сражения Махинда отошел с остатками войска обратно на юг страны, который удерживал в своем владении в течении следующих 40 лет.
В Канкри Туруз столкнулся с младшим братом Найхияны - уже упомянутым Вайредой, который в то время проживал в городе и при его защите возглавил местный гарнизон. Источники дают совершенно разные, подчас противоречащие друг другу сведения о тех боях, поэтому мне сложно сделать вывод по поводу произошедшего там. История о дуэли остается наиболее спорным моментом, поэтому я склонен полагать, что этот эпизод целиком является плодом фантазии Археля, который хотел оправдать уход войск из Канкри без признания за Королем поражения.
[7] Под существами с золотой шерстью и длинными руками Архель подразумевает обезьян.
[8] Имеется ввиду царевна Саввих, сестра царя Аришаны Тувала, третья жена царя Туруза и мать принца Джайкарна "Царя-Полукровки". Основываясь на известных мне источниках, могу сказать, что она никогда не испытывала к Турузу никакой приязни, вопреки романтической версии, изложенной Архелем. Когда Джараханди был сдан, а царь Тувал покончил с собой, она заперлась в своих покоях, отказываясь поклониться завоевателям и не принимая ни воды, ни пищи. Тогда Туруз велел привести ее к себе силой. С того момента она была при нем на положении заложницы, а спустя некоторое время стала его женой. Из дневников генерала Бэнэма ясно, что Туруз испытывал к ней очень сильные чувства ( без сомнения она была невероятно красивой женщиной ), на которые она не отвечала взаимностью, что приводило царя в неописуемый гнев. Не стесняясь в выражениях, Бэнэм называл Саввих "неприступной дикаркой". Судьба ее была трагична - она умерла спустя 7 лет, во время северного похода Туруза. По официальной версии она не выдержала тягот пути, но я имею серьезные основания полагать, что она была отравлена по приказу Бэнэма, так как ему стало известно о тайной переписке царевны со своим двоюродным братом и врагом Короля Махиндой, в которой она подробно сообщала ему обо всех событиях, происходящих в стане Туруза (некоторые из этих писем сохранились и ныне находятся в моем архиве ). Бэнэм не испытывал никаких симпатий к царевне, осуждал полигамные порывы своего повелителя и скорее всего искал повод для того, чтобы без зазрения совести избавиться от его очередной жены, что и сделал, получив мощный политический мотив. Позже Бэнэм стал известен среди гвинетов как "Гвайрад Райг", то есть "Душитель Жен", так как помог Турузу покончить сначала с его пятой, а затем и с шестой женой.
Весьма занимательно то, что придуманная Архелем история о влюбленной в завоевателя царевне получила в точности обратный по смыслу аналог у аришей. Находясь с визитом в Джараханди в 298-ом году, я услышал сказку о девушке, которая жила в дворцовой башне, и руки которой в течении многих лет тщетно добивался некий воин. Не желая становиться его женой, девушка взмолилась божеству, которое сжалилось над ней и превратило ее в прекрасный белый цветок. Когда мне показали ту башню, я убедился, что она действительно оплетена зелеными лозами с маленькими белыми цветами.
псевдолетописного текста)
очень скучно, но зато в сопровождении картинок х)
О светлейшем царе Турузе, посланном Богом в земли гвинетов на исходе года 5415-ого, и о завоевании им варварского народа аришей; писано Архелем, верным другом короля и свидетелем тех событий
( переведено в Майре, в году 5721-ом, от пятой эпохи 306-ом, Барвеном Иделльским)
В году 5419 наш великий Царь, которому ныне покорены все земли к западу от Кананфа, прибыл с войском в Аришану, что на юге. Государство то поистине необъятно, и простирается до самого побережья Океана, расстояние же от пограничной крепости Карас до столицы Джараханди, что в центре страны, 250 адимов. Места эти дики и с северной стороны большей частью покрыты лесами столь непроходимыми и дремучими, что не могут там жить ни человек, ни зверь, ни птица, а лишь твари проклятые, коим нет нужды в свете солнца или чистой воде. Беспрерывные дожди здесь могут продолжаться неделями и месяцами, а после того - стоять страшнейшая сушь, во время которой исчезают реки и трескается земля. Воистину, жестоко ошибся тот, кто сказал, что сей край благодатен.
Мы видели там гигантских змей длиной в 40 локтей, и скорпионов настолько огромных, что пожирали наших коней вместе с седоками. Хвост у этих чудовищ не один, а целый десяток, и на конце каждого из них вместо жал человечьи головы, увенчанные десятками рогов; при нападении издавали они страшнейший рев. Так же водятся в этих гибельных местах гигантские кошки, когти их размером с кисть взрослого мужа, зубы - величиной в локоть, а сила их так велика, что они могут одним ударом убить человека. Шерсть же их покрыта от головы до хвоста разноцветными пятнами, а глаза светятся в темноте. По ночам эти демоны наведывались в наш лагерь в поисках мяса и для того злого намерения похитили многих несчастных. Когда же в блужданиях своих мы находили водоемы, в которых была ничем не отравленная пресная вода, из их глубин на нас бросались чудовища, покрытые броней и шипами [1]
(…)
Варвары же рубят лес и на тех пустырях строят свои поселения в несколько десятков хижин из дерева и камыша, посреди же их они ставят идолов и красят в белый цвет их головы и руки. В определенные дни жители селений собираются у этих статуй и приносят им дары. Он (Царь) велел воинам вырывать статуи из земли и топить их в реках, дабы варвары не поклонялись им более. Безбожные варвары же, не желая обратиться к свету Истины, пребывали по поводу этого решения (Царя) в великой скорби и возвращали своих идолов на места, как только на то представлялся случай. [2]
В пищу же варвары используют съедобные растения из окружающих лесов, а так же не брезгуют змеями, насекомыми и прочими гадами, как бы отвратительны те не были. Особенно любят они обжаривать их в огне и после поливать медом.
Нашему войску варвары не оказывали сопротивления, так как жили в больших лишениях и были истощены чрезвычайно. Проводники поведали нам, что страна их ввергнута в некую тяжбу между местными царями, и что спор этот привел к войне и великим бедам, из-за которых народ сильно страдает, а земля подверглась опустошению.
(…)
В иалая двадцатый день мы вышли к Аррба. Город этот был обнесен каменной стеной высотой в 60 локтей и весьма велик в размерах, принадлежал же он племени вешлин и возглавлял принадлежащую им область на севере. Местные жители научились создавать особенный вид масла: цветом оно синее, на ощупь - вязкое, а запах его похож на запах жженого пера. Его невозможно смыть ни водой, ни какими иными средствами, а горит оно невероятно долго и пламя от него особенно жарко. [3]Батсаган ( наместник, прим. Б ) в подлости и безумстве своем велел пропитывать этим маслом метательные снаряды и в великом количестве забрасывать их за пределы городских стен во время штурма, а оттого большое количество людей, коней и орудий оказались облиты им подчас полностью. Когда же он (Батсаган) увидел, что дело сделано, он приказал сбрасывать со стен подожженные факела и учинил подле города великий пожар, бушевавший долгое время. И не было числа сгинувшим в огне в те злые дни.
(…) (стр. 14 и 15 утеряны)
Принц Кормаг с частью войска прибыл с востока в иора пятнадцатый день [4]. Тогда (Царем) было принято решение оставить Аррба в осаде и продолжить путь к столице. Кормагу же он отдал приказ уничтожить Аррба, а земли, на которых он стоял, засыпать солью. Всех же жителей его, будь то мужчина, женщина, старик,младенец, или любая иная живая душа, что встретится на пути, велено было умертвить без пощады.
В иора двадцать восьмой день нами был взят Бхитригар. В таура пятый день нами был взят Истафан. По велению Царя оба этих города были разрушены, а все их богатства отданы в распоряжение войску, отчего была среди наших людей большая радость. Так велика была добыча, что каждому воину золота и драгоценных каменьев досталось по нескольку наполненных доверху чаш; многие украшали прекрасными самоцветами свои доспехи и щиты, и оттого славное войско наше в лучах солнца становилось подобно огромной сияющей волне, наступающей на темные берега.
(…)
Так же в месяцы таур и асион нами были взяты Кашгар, Пашдаран и Нурат.
В асиона последний день к нам прибыли послы от некоего Махинда и вопреки нашим ожиданиям просьб о мире, стали требовать сражения. Удивленные этим призывом, мы спросили - кто ваш повелитель? Послы же отвечали, что Махинда во всех многочисленных землях и провинциях Аришаны единственный истинный царь и глубокая печаль наполняет его сердце при виде тех бедствий, коим ныне подвергается его народ. Царь же ответил на это (согласился на бой).
В мероса день седьмой наше войско вышло к огромной пустоши в 10 адимах от Нурата. Навстречу нам выступило войско Махинда. И были в нем многие сотни колесниц, ощетинившихся огромными шипами, и вдвое большее количество всадников, вооруженных мечами и копьями. Следом за ними шли пешие воины числом в полторы сотни тысяч и когда пришел час, стали они бить мечами о щиты и копьями о землю, отчего надо всем полем поднялся шум невообразимый. Затем послышался бой барабанов и зов многочисленных труб и сам Махинда, верхом на черном коне, выехал вперед своего войска, дабы вести его в битву.
Многие из нас содрогнулись при виде столь великой силы, ибо варвары в несколько раз превосходили нас числом, в то время как мы были истерзаны долгими тяготами похода [5]Но Царь сказал "На нашей стороне Бог, на их стороне - лишь страх за свои богатства. Нет смерти более славной, чем смерть в бою, нет смерти более почетной, чем смерть за правое дело. Так не бойтесь в этот день обнажить свои мечи!"
И началась грандиозная битва. Воины наши, ободренные словами своего Царя, сражались так яростно и отважно, будто плоть их превратилась в железо и перестали они чувствовать боль и усталость.
Мы с Царем же, нещадно истребляя врага, двинулись навстречу Махинде, имея целью покончить с ним. Однако нам было неведомо, что этот безбожный варвар, дабы оградить себя от гибели, призвал на помощь могущественного демона, с коим не мог совладать ни один смертный человек. Из глубин Ада он прибыл в бой на колеснице и запряжена она была не конями, а горбатыми чудовищами, у каждого из которых было по две головы со многими рядами зубов, и по сотне сверкающих красных глаз. Из пастей же они изрыгали пламя, превращавшее наших воинов в пепел, а хвосты их были как острые железные хлысты.Демон тот был одет в пятнистую шкуру и видом своим напоминал человека, однако тело его было алого цвета, а голова и руки - белыми [6]. Я преисполнился ужаса при виде (этого) существа, но Царь наш, которому не был ведом страх и который жаждал сразиться с Махиндой, вступил с демоном в бой, нанес (ему) увечья и обратил его в бегство. Однако время было упущено и сам нечестивый Махинда уже успел скрыться от нас.
Битва продолжалась до заката. В конце концов нам удалось заставить варваров отступить обратно на юг, но не только потери врага, но и наши потери были огромны. Земля Шараяза до самого горизонта была покрыта телами погибших и все ближайшие реки до верху наполнились кровью. Почтив павших на поле брани, Царь велел возвращаться обратно к Нурату, дабы войско могло отдохнуть и восстановить силы.
(…)
В мероса день двадцатый к Нурату прибыло войско генерала Бэнэма, по приказу Царя подчинившего себе запад страны и покорившего множество городов. Царь был в радости по этому поводу и велел щедро наградить его.
(…)
Последним городом на пути к столице являлся Канкри, почитаемый среди варваров как благословенное место. В этом городе возведено великое количество храмов, щедро украшенных золотом, янтарем, драгоценными камнями и перламутром, и поставлено множество идолов высотою до 40 локтей. Так как варвары верят, что духи наиболее среди всех растений предпочитают цветущие, повсюду в Канкри разбиты обширные и прекрасные сады, полные цветов самых фантастических окрасок и форм, и благоухающих ароматами совершенно удивительными. Большую часть жителей здесь составляют служители духов, а прочие люди - паломники, либо же несчастные, ищущие подаяния или исцеления. Так же город этот наводнен странными существами с длинными руками, похожими на человеческие, у них золотая шерсть, а морды - синие; еще имеют они очень острые зубы и когти, покрытые ядом. Существа эти принесли нам много хлопот, так как прознав, что мы везем с собой большое количество сокровищ, они принялись грабить нас, подчас нападая на воинов десятками и отнимая драгоценности силой. Добившись своего, они относили добычу к своему правителю, чей маленький дворец находился в башнях самого высокого из храмов [7]
Этот же город являлся воротами на пути к столице, отчего в нем находилось довольно большое войско, охранявшее его. Подступив к стенам города, наш Царь пообещал сохранить его в целости и пощадить жизни находящихся в нем, но варвары отказались верить ему и не сдались.
Тогда Царь велел взять город боем и уничтожить.
В страхе перед избиением, местные жрецы отправились в храм, что в самой темной местности гор, и, окруженные мраком, взмолились своему покровителю с просьбой избавить их от ужасной участи. Тот злой дух ответил им "В это скверное время я уже дал вам одного из своих демонов. Неужто вам мало его силы?" Но колдуны ответили "Дай нам того, что будет превосходить его в могуществе, а взамен мы принесем тебе в жертву множество детей и женщин" И тогда злой дух дал им в распоряжение еще одного из своих слуг, и было его тело алым, а голова - белой, так же, как у его собрата, но рук у него было четыре и в них он сжимал меч, трезубец, палицу и копье.И когда мы уже вошли в пределы города, он явился перед нами, и одного его удара было достаточно, чтобы убить десяток и нанести раны сотне. И так он расправился со многими и оружие его и руки были обагрены кровью.И сколько не пытались наши воины продвинуться дальше - он убивал их всех.
Затем же он пригрозил нам "Если посмеете зайти в мой город и тронуть хоть единое святилище - я призову всех духов, демонов и всякую тварь, что служит мне, дабы они пожрали ваше войско, а далее весь народ ваш."
Тогда Царь ответил ему: "Над всеми этими людьми один я - командующий. Не смей говорить им столь злых слов, ибо они здесь лишь по моей воле!"
Демон же сказал: "Коли ты один властен над ними, то ты и должен сражаться со мной! Поступим же так - будем биться и если я повергну тебя наземь, то ты немедленно оставишь мой город, но если же ты победишь и повергнешь наземь меня, я не только пропущу твоих воинов и дам им свободу делать здесь, что им угодно, но и открою для тебя свою казну, в которой больше богатств, чем во всей этой стране, всех ее дворцах и храмах!"
Царь ответил "Дай мне в том свое слово, чтобы я знал, что ты честен!"
"Тогда и ты дай мне свое!" - потребовал демон и они обменялись клятвами.
После они сражались, и схватка та была жестока. И могучий Царь, направляемый Богом, почти уже поверг врага на колени, несмотря на то, что был изранен и испытывал сильную боль. Тогда демон, понимая, что не одолеет Царя в честном бою, подсек его ударом копья и Царь упал на землю. Удар тот был подлым и воины наши в гневе закричали: "Исход боя решился нечестно!"
Демон же ответил им: "О чести речи не было! Ваш Царь сказал, что если я повергну его наземь - то город останется моим! Иных условий он не ставил, но дал свое обещание! Если же он не сдержит его - не править ему ни в этой земле, ни в какой-либо другой." И так, гнусно обманутые, мы вынуждены были оставить Канкри во власти демона и отправиться дальше на юг.[6]
(…)
В наира пятнадцатый день добрались мы до столицы южных краев - Джараханди. Она раскинулась на месте слияния трех рек, которые, превращаясь за городом в единый поток, падают вниз со скал. Подлинно это широчайший и высочайший из всех земных водопадов!
Столицу окружает три ряда неприступных стен, вся она застроена великолепными дворцами, а многие ее улицы мощены зеленым мрамором и украшены алмазами.
Город этот неимоверно велик, но подле него нет ни пастбищ, ни полей, ни садов, а лишь лес. Нет там ни собственного хлеба, ни мяса, ни молока, ни какого иного продукта, кроме того, что можно добывать из рек, но в том городе нет портов и кораблей, и корабли из других областей к его стенам не приходят. Для своих нужд варвары отстроили еще один город в 90 адимах к востоку, в местах, где начинаются обширные плодородные земли и потому там ведется все хозяйство. Провизия же оттуда доставляется в Джараханди на великом множестве телег.
Тогда Царь приказал принцу Кормагу занять тот город, но оставить в целости, а Бэнэму - взять Джараханди в осаду. После прошло десять недель и пять дней и поднялся среди варваров великий плач, ведь им грозила смерть от голода. Тогда они взмолились о пощаде, обещая открыть ворота города и сдаться, если только им дадут свободу.
Царь наш, в милости своей, согласился на это.
Торжественно вошли мы на улицы Джараханди и варвары приветствовали нас, так как поняли, что к ним пришел благословленный Богом народ. Желая получить крупицу нашего света, они подносили нам самые разные сокровища, и среди них было золото на огромных блюдах, и неведомые драгоценные камни, прозрачные и сверкающие в лучах солнца, и различные диковинные птицы и животные, которые почитались варварами как священные и потому они не тронули их даже во время великой нужды.
Правитель Аришаны же, боясь гнева Царя, подле собственного трона предал свое тело огню и остались от него лишь обугленные кости. Царь велел выбросить останки того безбожника на площадь перед дворцом и запретил кому-либо прикасаться к ним, хоронить или укрывать их тканью, дабы грешная душа его скорее сошла в Ад.
У правителя того была сестра и красота ее была необыкновенной, воистину до тех пор не приходилось мне видеть женщин прекраснее, чем она. Узнав, что город отныне принадлежит нам, она взбежала на самую высокую башню дворца, заперлась в ней и горько заплакала. Слезы ее падали на каменный пол и обращались в белоснежные цветы, и вскоре вся башня покрылась ими до самой крыши.
Царь же, пораженный этим, поднялся к ней и сказал: "Прекрасная госпожа, отчего ты печальна? Неужто ты боишься меня? Не быть мне Царем, если я причиню тебе вред!"
Она же отвечала ему :"О,Царь, едва увидев тебя во главе армии, увидев как играет свет в золоте твоих доспехов, увидев как твердо твоя рука держит меч и как прекрасен твой благородный лик, я поняла, что полюбила тебя, нашего врага, того, кто завоевал наш город, а до того обрек его народ страдать от голода. Я совершила великий грех и пропала!"
Царь же сказал: "Прекрасная госпожа, коли ты сама пожелаешь, я сделаю тебя своей женой и заберу в свою страну, где нет ни ядовитых змей, ни демонов, ни чудовищ! Я отдам тебе лучший из своих дворцов, украшу его сокровищами со всех краев земли и исполню любое твое желание, если это принесет тебе счастье!"
Тогда госпожа оставила свою горечь и Царь провозгласил ее своею невестой [8]
(страница 58 утеряна)
Примечания Барвена, историка и переводчика
Прежде всего стоит отметить, что Архель был придворным летописцем короля, его биографом, а так же биографом его первого сына Кормага ( так же он является автором жизнеописаний принца Маахи и принца Гамира, но они были написаны по его личной инициативе, без ведома двора). Будучи близким другом короля Туруза, сопровождающим его во всех его походах, Архель не столько излагал объективную точку зрения на события или выступал в роли хрониста, сколько составлял описание происходящего так, как того желал сам король. К тому же, как и любой излишне впечатлительный автор, он очень любил приукрашивать то, что видел. Текст о покорении Аришаны, увы, дошел до нас в неполном виде, и в нем имеется большое количество пропусков ввиду утери страниц.
[1]Диковинные звери, о которых Архель пишет в начале своего рассказа, это гигантский питон, леопард и, возможно, речной айрул. Какое животное он подразумевал под многохвостым скорпионом я сказать затрудняюсь, но так или иначе подобные существа в нынешнее время в Аришане не водятся.
[2] Осквернение священных мест было частым явлением, так как всячески одобрялось глубоко верующим Турузом, который искренне считал свою религию единственно правильной и истинной, не принимая при этом никаких иных взглядов. Непримиримый религиозный фанатизм Туруза привел к многочисленным народным восстаниям в Аришане в послевоенные года, так как местное население не желало мириться с постоянными разорениями своих святынь и разрушениями храмов. Самый вопиющим случаем подобного варварства стало уничтожение храмовых архивов в Джараханди, под предлогом того, что в них хранятся "богохульные тексты" . Это событие спровоцировало крупный мятеж в столице, во время которого был практически выбит оставленный в городе королевский гарнизон. Исходя из того, что местная стража никак не пыталась препятствовать толпе, я смею предположить, что Лаакхи Вайреда, который в те года осуществлял управление страной ввиду отсутствия Царя, одобрял произошедшее. Видимо благодаря его влиянию не последовало и карательного похода на столицу, вопреки всем ожиданиям королевского двора.
[3] Это же масло, спустя несколько десятилетий, было использовано королевой Севера Кайей-Бран для того, чтобы сжечь старый Майр, первую столицу Короля Туруза, которая была выстроена из дерева.
[4] Аришская кампания была первым опытом самостоятельного руководства военными действиями для первого сына Короля - принца Кормага, которому на тот момент было в районе 19-ти лет.
[5] Численность войск Махинды при Шараязе точно определить невозможно. Однако это точно не "сотни тысяч", так как такое количество людей превышает даже самое большое войско, которое вообще можно было собрать в те года по всей Аришане. Исходя из собственных подсчетов, я бы предположил численность в 50 тысяч воинов.
[6] И в случае битвы при Шараязе, и в случае завоевания Канкри, Архель называет демонами Лаакхи (титул), родственников аришской царской семьи, которые выполняли в стране роль первосвященников и царских советников (ныне их ветвь пресечена). Вероятно их кожа действительно имела алый цвет и на ней могли быть белые пятна. Многие источники говорят о том, что они владели различными магическими искусствами и большой силой, но я не могу ручаться, что эти сведения правдивы. Помощником принца Махинды на поле Шараяза был лаакхи Найхияна, его главный сподвижник. Вероятно Архель принял за чудовищ запряженных в его колесницу быков, чьи головы были закованы в броню, а рога - богато украшены. После сражения Махинда отошел с остатками войска обратно на юг страны, который удерживал в своем владении в течении следующих 40 лет.
В Канкри Туруз столкнулся с младшим братом Найхияны - уже упомянутым Вайредой, который в то время проживал в городе и при его защите возглавил местный гарнизон. Источники дают совершенно разные, подчас противоречащие друг другу сведения о тех боях, поэтому мне сложно сделать вывод по поводу произошедшего там. История о дуэли остается наиболее спорным моментом, поэтому я склонен полагать, что этот эпизод целиком является плодом фантазии Археля, который хотел оправдать уход войск из Канкри без признания за Королем поражения.
[7] Под существами с золотой шерстью и длинными руками Архель подразумевает обезьян.
[8] Имеется ввиду царевна Саввих, сестра царя Аришаны Тувала, третья жена царя Туруза и мать принца Джайкарна "Царя-Полукровки". Основываясь на известных мне источниках, могу сказать, что она никогда не испытывала к Турузу никакой приязни, вопреки романтической версии, изложенной Архелем. Когда Джараханди был сдан, а царь Тувал покончил с собой, она заперлась в своих покоях, отказываясь поклониться завоевателям и не принимая ни воды, ни пищи. Тогда Туруз велел привести ее к себе силой. С того момента она была при нем на положении заложницы, а спустя некоторое время стала его женой. Из дневников генерала Бэнэма ясно, что Туруз испытывал к ней очень сильные чувства ( без сомнения она была невероятно красивой женщиной ), на которые она не отвечала взаимностью, что приводило царя в неописуемый гнев. Не стесняясь в выражениях, Бэнэм называл Саввих "неприступной дикаркой". Судьба ее была трагична - она умерла спустя 7 лет, во время северного похода Туруза. По официальной версии она не выдержала тягот пути, но я имею серьезные основания полагать, что она была отравлена по приказу Бэнэма, так как ему стало известно о тайной переписке царевны со своим двоюродным братом и врагом Короля Махиндой, в которой она подробно сообщала ему обо всех событиях, происходящих в стане Туруза (некоторые из этих писем сохранились и ныне находятся в моем архиве ). Бэнэм не испытывал никаких симпатий к царевне, осуждал полигамные порывы своего повелителя и скорее всего искал повод для того, чтобы без зазрения совести избавиться от его очередной жены, что и сделал, получив мощный политический мотив. Позже Бэнэм стал известен среди гвинетов как "Гвайрад Райг", то есть "Душитель Жен", так как помог Турузу покончить сначала с его пятой, а затем и с шестой женой.
Весьма занимательно то, что придуманная Архелем история о влюбленной в завоевателя царевне получила в точности обратный по смыслу аналог у аришей. Находясь с визитом в Джараханди в 298-ом году, я услышал сказку о девушке, которая жила в дворцовой башне, и руки которой в течении многих лет тщетно добивался некий воин. Не желая становиться его женой, девушка взмолилась божеству, которое сжалилось над ней и превратило ее в прекрасный белый цветок. Когда мне показали ту башню, я убедился, что она действительно оплетена зелеными лозами с маленькими белыми цветами.